Дайте им умереть - Страница 58

Черные блестящие искры на опалесцирующем небе.

Агатовые брызги на лунном камне.

Неверный, дрожащий свет лишь слегка разгонял душные сумерки, царившие во дворе мектеба; дальше, у ворот и вдоль ограды, кисель снова сгущался, и Кадалю вдруг показалось, что вчера призрачная стена находилась чуть дальше. Хотя нет, наверное, обман зрения. Вон ворота тогда еле-еле проступали из пелены — и сейчас проступают…

Большой Равиль и Альборз-пахлаван также уделили некоторое время разглядыванию зловещего небосвода, после чего телохранитель со щелчком захлопнул челюсти.

«Привычка, что ли, у этих „орлов“ — клювом щелкать?» — в который раз изумился Кадаль.

— Дерьмо небесное! — сплюнув на ступеньки, высказал пахлаван свое мнение по поводу увиденного. Смахивало на то, что Альборз с гораздо большим удовольствием плюнул бы вверх, но опасался последствий.

«Грубо, но точно», — мысленно согласился доктор.

— Пойдем-ка прогуляемся по парку, — бросил очнувшийся шейх. — Невредно бы осмотреться.

В процессе гуляния были обнаружены из местных достопримечательностей: оранжерея, пара-тройка хозяйственных пристроек, две беседки, четыре неработающих фонтанчика, из которых, по идее, должна была течь питьевая вода; да еще в зарослях то и дело мелькала лучащаяся счастьем козья морда: после скудного рациона Ош-Дастана коза явно решила, что попала в рай.

Выхода обнаружено не было.

Мглистая стена надежно огородила мектеб со всех сторон, и никаких проходов в ней не наблюдалось.

В тягостном молчании они вернулись ко входу в центральный корпус. Ветер неуютно посвистывал в кронах деревьев, время от времени срывая и бросая на аллею пожухлые желтые листья.

Листья.

Желтые.

Откуда?! Ведь на дворе весна!

«Ну и что, что весна», — отрешенно подумал доктор Кадаль.

И был прав.

Из дверей медленно, один за другим, выходили пленники «Звездного часа»: Рашидик с Лейлой, администраторша, заметно притихший со вчера пьяница-козопас, охранник, которого гигант мушериф называл почему-то егерем, — парень катил перед собой инвалидное кресло с восседающей в нем старухой, а рядом шлепала кутающаяся в шаль девчонка, держа в руках ржавый меч…

«Небось и спала с ним» — мелькнуло предположение, при других обстоятельствах вызвавшее бы улыбку. Доктор Кадаль очень удивился бы, если бы кто-то, кто знает все, рассказал ему правду, — единственным человеком, не видевшим во время всеобщего обморока никаких снов-миражей, оказался именно он, почтенный хабиб-чудотворец.

Но кто-то, кто знает все, сейчас был занят в другом месте, и поэтому Кадаль смотрел на девчонку с единственной мыслью: эта смуглянка, собиравшаяся поломать любимый меч Рашидика, странным образом связана со всей заварухой.

Как?

Вчерашний индикатор в сознании надима Исфизара не ответил на этот вопрос. Ладно, посмотрим, нервы с утра вроде бы в порядке, истерикой не пахнет, а они пусть идут: гулям, старуха, девочка…

Гулям-эмир пока не показывался.

Последним в дверях вырос необъятный хайль-баши в сопровождении племянника и двух близнецов — мальчика и девочки. Дочка Равиля, тише мыши ходившая за отцом на расстоянии вытянутой руки, тут же подбежала к детям, и они принялись взволнованно шептаться.

Охранник что-то тихо сказал старухе в кресле, та согласно кивнула, поджав тонкие губы, все в морщинках, и мужчина решительно зашагал по аллее к воротам. Собравшиеся молча следили за ним, пока гулям не скрылся в тумане.

Тишина. Кажется, даже ветер притих в ожидании.

Проходит минута, другая…

Стук ботинок. И сосущее под ложечкой ощущение, что это уже было, было… было!.. Кошмар, ты вязнешь в болоте, рвешься наружу, к воздуху, к жизни, но силы на исходе, а испорченный проектор крутит один и тот же эпизод снова и снова… Ну почему, почему человек готов разбить себе голову о стену только потому, что надежда умирает последней?!

Гулям возникает из тумана, смотрит на угрюмые лица и молча идет вдоль призрачной стены. Шагов через тридцать он вновь ныряет во мглу. Это повторялось трижды. И всякий раз через пару минут гулям возникал на том самом месте, где входил в туман. В конце концов мужчина прекратил бесплодные попытки и вернулся.

Остальные тупо молчали, глядя в землю. Доктор Кадаль без сил опустился на ступеньки; ладонь нащупала рядом что-то холодное, слегка упругое. Доктор скосил глаза — и, невольно вскрикнув, отскочил в сторону.

На крыльце лежала забытая нога в лаковом ботинке, принадлежавшая, по мнению администраторши, исчезнувшему за пеленой хаким-эмиру. Выглядела нога совсем свежей, и никаких признаков разложения в ней заметно не было.

На вопль доктора обернулись все. Телохранитель Равиля и охранники уже сжимали в руках пистолеты, но тревога, к счастью, оказалась ложной.

«А ведь они только и ждут случая, чтобы спустить курок — обожгло вдруг доктора. — Сухой треск, височная впадина лопается под напором — и содержимое твоего черепа, венец сотен веков эволюции… — Нужен виноватый. И если он отыщется…»

— Надо бы ее, заразу… — двусмысленно предложил Равиль, кивнув на ногу. — Законсервировать, что ли?! А то лежит тут, как эта…

Шейх пощелкал пальцами, ища сравнение, не нашел и стряхнул пепел на лак хаким-эмировского ботинка.

— Пожалуй, — кивнула администраторша. — Доктор, как это лучше сделать? — обратилась она к Кадалю.

— Я… я не знаю! — растерялся психолог. — Я ведь не совсем доктор… то есть совсем, но не так, как вы считаете! Ну… в кулек, наверное, — и обложить льдом. У вас холодильник есть?

— Холодильник-то есть, зато электричества нет, — вмешался гулям, безуспешно пытавшийся выйти наружу.